«Понял вас. Вижу реки, складки местности различимы хорошо! Видимость хорошая. Отлично все во “Взор” видно. Прием».
Хотя в целом полет был успешным, он сопровождался нештатными ситуациями – как и любой первый опыт. Еще на Земле обнаружили,
что один из трех контактов «люк закрыт» не замкнулся. Проблема решилась снятием лука и регулировкой контакта датчика и не повлияла
на время старта. В это время Гагарин уже сидел в космическом корабле
и операции с люком проводились буквально над его головой. Состояние этого контакта было принципиально важным – на нем была завязана автоматика катапультируемого кресла космонавта во время спуска. Следующая нештатная ситуация произошла при выводе ракеты на орбиту: не сработала система радиоуправления, которая должна была отключить двигатель второй ступени. Двигатель отключился чуть позже
по дублирующему таймеру в самой ступени. Из-за этого суммарная скорость превысила расчетную на 25 м/с, а высшая точка орбиты оказалась почти на 100 км больше расчетной – 327 вместо 230 км.
Если бы отказала тормозная двигательная установка, корабль за счет естественного торможения сошел со штатной орбиты и вернулся бы
на Землю через 2 – 7 дней. Именно на такой срок хватало запасов системы жизнеобеспечения. На нерасчетной орбите корабль мог провести более 20 суток – и первый космонавт бы погиб.
В общей сложности полет продлился 108 минут: в это время в задачи Гагарина входило общаться с коллегами на Земле, передавать
им информацию о состоянии дел. Ему также нужно было выполнить разные простые задачи в новых условиях: Гагарин пил воду, принимал пищу, писал карандашом. Спустя всего день, 13 апреля, в своем докладе он подробно расскажет об этом опыте:
«Произвел прием воды и пищи. Воду и пищу принял нормально, принимать можно. Никаких физиологических затруднений при этом я не ощущал. Чувство невесомости несколько непривычное по сравнению с земными условиями. Здесь возникает такое ощущение, как будто висишь
в горизонтальном положении на ремнях, как бы находишься
в подвешенном состоянии… Когда принимал пищу, пил воду, пустил планшет, и он с карандашом “плавал” передо мной. Затем надо было мне записать очередной доклад. Взял планшет, а карандаша на месте
не оказалось. Улетел куда-то».